Открытия
…Эта подвальная тюрьма, которая причинила столько страданий и способствовала торжеству зла, стала также неожиданным источником знания… Открытия, которых я собираюсь коснуться в этой статье, имеют отношение к темам власти, времени, обезличенности и правилам…
Власть
Власть — это самая важная переменная в социальной психологии в то же время наиболее игнорируемая… В нашей имитированной тюрьме власть была главным фактором, от которого зависели все и вся. Со всеми нами постепенно, но неуклонно происходила метаморфоза — мы начинали ориентироваться на власть. Типичная хроника такой метаморфозы представлена в записях из дневника одного из надзирателей:
До начала эксперимента. Поскольку я пацифист и не склонен к агрессии я не могу себе представить, чтобы когда-нибудь я мог охранять других живых существ и/или плохо обращаться с ними.
После организационного собрания. Покупка форменной одежды в конце собрания подтверждает игровой характер этого дела. Сомневаюсь, что многие из нас разделяют ожидания экспериментаторов по поводу «серьезности» будущего исследования.
Первый день. Уверен, что заключенные будут насмехаться над моим внешним видом, поэтому выработал свое первое стратегическое правило — никогда не улыбаться, чтобы они ни говорили и ни делали. Это означало бы признать, что все это только игра … Я останавливаюсь у камеры 3 и суровым басом говорю номеру 5486: «Чему ты улыбаешься?» — «Ничему, господин надзиратель». — «Мы проследим, чтобы ты не улыбался». (Уходя, я чувствую себя глупо.)
Второй день. Номер 5704 попросил сигарету, а я проигнорировал его просьбу — сам я не курю и не мог ему посочувствовать …Между тем я чувствую симпатию к номеру 1037, поэтому решил с ним не разговаривать… После переклички и отбоя мы с надзирателем Д, громко разговаривали о том, как пойдем домой к своим девушкам и что мы с ними будем делать.
Третий день (подготавливаясь к первому вечернему свиданию). Предупредив заключенных, чтобы они ни на что не жаловались, если не хотят, чтобы свидание было быстро прекращено, мы, наконец, впустили первых родителей. Я позаботился о том, чтобы присутствовать во дворе во время свидания, потому что это была моя первая возможность манипулировать людьми. Это как раз тот вид власти, который мне нравится больше всего — быть заметной фигурой и иметь почти полный контроль над всем, что говорится или о чем умалчивается. В то время как родители и заключенные сидели на стульях, я сидел на краю стола, болтая ногами, и возражал против всего, что мне только было угодно. Это был первый момент эксперимента, который мне по-настоящему понравился. …Номер 817 мне надоедает, стоит за ним присмотреть.
Четвертый день. …Психолог сделал мне выговор за то, что я надел заключенному наручники и повязку на глаза перед тем, как увести его из (консультационного) кабинета, а я возмущенно ответил, что это необходимая мера безопасности и, кроме того, моя обязанность.
Пятый день. Я пристаю к «Сержанту», который упрямо продолжает «перевыполнять» все приказы. Я выбрал его, чтобы поиздеваться над ним особо, потому что он сам на это напрашивается и, кроме того, он просто мне не нравится. Настоящие неприятности начинаются во время обеда. Новый заключенный (416) отказывается есть сосиску, мы кидаем его в карцер, приказав держать в каждой руке по сосиске. У нас кризис власти, это непослушание может лишить нас полного контроля над остальными заключенными. Мы решили сыграть на солидарности заключенных и сказали новенькому, что все остальные будут лишены свидания, если он не съест свой обед … Я прохожу мимо и колочу дубинкой по двери карцера. Я очень сердит на этого заключенного за то, что он доставляет неудобства и неприятности другим. Я решил накормить его насильно, но он не стал есть. Я размазал еду по его лицу, я не мог поверить, что это делаю я. Я ненавидел самого себя за то, что заставлял его есть, но его я ненавидел еще больше за то, что он не ел.
Шестой день. Эксперимент окончен. Я очень рад, но поражаюсь тому, что некоторые другие надзиратели несколько разочарованы, потому что они теряют деньги, а некоторые — потому что им это очень нравится.
Применение власти сначала было средством контроля над непослушными заключенными, помогало более эффективно проводить административные процедуры и так далее — но вскоре власть сама по себе стала доставлять удовольствие. Власть начали использовать не для достижения какой-нибудь конкретной цели, а в качестве политической декларации о необходимости признания и принятия существующего положения вещей. Например, применение силы, издевательства и агрессия со стороны надзирателей стабильно нарастали день ото дня, несмотря на то, что сопротивление заключенных, которое изначально служило оправданием этих действий, уменьшалось и постепенно прекратилось.
Возрастало не только количество прямых актов применения власти со стороны надзирателей, но и число случаев косвенного использования символов власти. Надзиратели, например, постукивали дубинками по своим ладоням или по мебели, расхаживали с важным видом и принимали самодовольные позы, подкрепляя, таким образом, пустяковые бессмысленные приказы. В то время как обладающие властью надзиратели, казалось, становились выше ростом, смиренные заключенные уменьшались в росте в буквальном смысле, сутулясь и опуская головы.
В конце исследования мы задали всем испытуемым вопрос: по каким критериям, по их мнению, происходило распределение на заключенных и надзирателей? Надзиратели считали, что это распределение не имело никакой систематической рациональной основы; в восприятии заключенных, наоборот, существовала очевидная причина — «потому что надзиратели были выше ростом». Таким образом, заключенные сами, в конечном счете, наделили надзирателей особой властью; они помогали создать образы своих наводящих страх тюремщиков.
Время
…Поскольку в тюрьме нет ни окон, ни часов, по которым можно было бы следить за ходом времени, нет значительных событий, достойных стать метками времени в памяти, тюрьма становится машиной времени, которая играет шутки с человеческими представлениями о времени…
Заключение в тюрьму нарушает непрерывность жизни, отрывая узника от его прошлого, отдаляя будущее и вводя в качестве главной системы отсчета времени ограниченное непосредственное настоящее. Из-за бесконечной рутины и однообразной повседневной деятельности начинает казаться, что время идет по кругу; жизнь не расчленяется на отличающиеся друг от друга содержательные линейные промежутки, а напоминает движение муравья по ленте Мёбиуса. Не имеет значения, кто ты, кем ты был и даже кем ты станешь. Главное — это насколько ты защищен и какой властью обладаешь сейчас. В атмосфере, где первостепенное значение приобретает выживание, будущее становится непозволительной роскошью. Точно так же опасно слишком часто возвращаться мыслями в прошлое — если оно вызывает ностальгию, то вы не захотите возвращаться в уродливое настоящее или потеряете бдительность и окажетесь неподготовленными к нападкам, которые возможны в любой момент…
Поскольку в восприятии узника главным вопросом является выживание, то тюремное заключение неизбежно приводит к постоянной фиксации внимания на настоящем, из-за чего люди теряют жизненную перспективу. Они чрезмерно остро реагируют на незначительные стимулы и не умеют планировать важные события — например свои действия после того, как, наконец, настанет день освобождения.
В результате незаметного искажения чувства времени, у узников тюрьмы происходят необратимые изменения основополагающих аспектов мышления, эмоциональной сферы и социального взаимодействия, и жизнь заключенных лишается смысла…
Продолжение следует…
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.