Чего стоят ошибки врачей?!

Кто из нас может прогарантировать себе, что попади ты случайно в то место, где присматривают за людьми, которых считают «больными» с точки зрения психиатрии, тебе поставят правильный диагноз, и будут считать «здоровым» человеком? В 1973 году Дэвид Розенхан (профессор психологии, Стенфордский университет, Калифорния) был озадачен именно этими вопросами и искал на них ответы.

Было решено провести эксперимент, для этого была создана группа, в которую вошли достаточно разные люди — домохозяйки, художники, психологи, педиатры и психиатры. Розенхан и все остальные члены группы никогда ранее не жаловались на какие-либо психические расстройства, не имели установленных диагнозов и не лечились в клинике, то есть были вполне «нормальными». Группа побывала в пяти штатах США и посетила поочередно около 12 психиатрических лечебниц.

Каждому участнику группы давали четкую и конкретную инструкцию: обратиться в клинику, в ответ на поставленный вопрос сообщить, что временами слышишь незнакомый голос, который принадлежит человеку такого же пола, как и сам обратившийся за помощью, сказать, что информация послания совершенно бессмысленна; затем, назвавшись другим именем (в целях собственной безопасности), откровенно и по-честному рассказать о себе все, что касается настоящей жизни со всеми прелестями и трудностями, взлетами и падениями.

По мнению Розенхана, эти истории жизни были достаточно адекватны, а также, имели очень мало общего с отклонениями в поведении или тем более патологией. И вместе с тем, большинству участников группы, а в частности 11-ти из 12-ти, был поставлен диагноз «шизофрения», они были приняты в клинику для дальнейшего лечения. Может быть, случившееся можно объяснить желанием убедиться в правильности поставленного диагноза, или ошибкой врача, или медицинского персонала?

С начала пребывания в клинике и на протяжении всего дальнейшего времени псевдопациенты показывали себя абсолютно адекватно, не говоря больше о «незнакомых голосах», в надежде быстрее выписаться из клиники и отправиться домой. Но не врачи, не медицинские работники не замечали такого чудесного улучшения состояния здоровья. Для того, чтобы покинуть лечебницу, участникам эксперимента пришлось очень долго доказывать, что они находятся в здравом уме, твердой памяти и могут отправиться домой. Множественные попытки донести до персонала больницы свою здравость длились для большинства участников этого исследования в среднем три недели. Одному же не повезло более, чем остальным — он пролежал в клинике более семи недель, так и не сумев переубедить своих «опекунов», что он здоров душой и телом, был вынужден бежать.

Когда Розенхан рассказал сотрудникам психиатрических клиник о проведенном эксперименте и его результатах, они запротестовали, не желая соглашаться с тем, что подобного рода события могли произойти при обычных условиях. Тогда Розенхан намеренно сказал медицинскому персоналу одной из клиник, которая была ознакомлена с полученными результатами проведенного эксперимента, что в последующие три месяца они могут ожидать обращений за помощью от «псевдопациентов».

На протяжении этих месяцев в клинику были приняты 193 человека, из которых 41 человек вызвал подозрения по крайней мере у одного сотрудника персонала, 23 человека были признаны «псевдопациентами» по меньшей мере одним психиатром, 19 человек находились в зоне недоверия как минимум одного психиатра и одного сотрудника персонала без медицинского образования… Между прочим, в действительности «псевдопациенты» в это время в клинику не обращались.

Очевидным становится лишь то, что никто не может прогарантировать правильность диагноза, который ставит врач, уверенный в том, кого следует считать «здоровым», а кого «больным», кого «нормальным», а кого «ненормальным». Интересно знать, на чем же основана подобного рода уверенность у большинства психиатров? Розенхан пришел к мнению, что они строят свои умозаключения в большей части на ошибках — неправильное восприятия или некорректная интерпретации реальности.

Во время пребывания в клинике псевдопациенты вели записи, где описывали все свои наблюдения за происходящим вокруг, это никого не заинтересовало, не побудило проверить цель и итог этих работ. Наоборот, их «писательское поведение» рассматривалось как характерный признак шизофрении и лишь подтверждало поставленный ранее диагноз. Однако 30% «настоящих» пациентов лечебницы смогли разгадать «недостоверность» псевдопациентов; они говорили: «Вы ведь не сумасшедший, правда? Вы, наверное, журналист или ученый?.. Держу пари, что вы собираете информацию о больнице!»

Исследователи заметили еще и то, насколько недоступен был в большинстве случаев персонал клиники, речь могла идти о психиатре, психологе, медицинском работнике или служащем. Они подсчитали, что в среднем время, затраченное на больного тем или иным сотрудником клиники, составляло 6,8 минут в день. Кроме того, это общение довольно часто было испорчено отношением и поведением персонала, о чем прекрасно знают все, кто часто попадает в больницы. Так, например, на волнующий больного и постоянно задававшийся вопрос: «Доктор, не могли бы Вы мне сказать, когда меня выпишут?» — доктор не дослушав даже вопроса, отвечал: «День добрый, Дэвид, как сегодня Вы себя чувствуете?»

Розенхан отмечает, что, побывав в такой атмосфере, легко понять, как здоровые люди «могут казаться безумными просто в силу того обстоятельства, что они очутились в столь необычном месте, как обезличивающая и вызывающая чувство обреченности психиатрическая больница».