Девиантолог в своем исследовании поведения опирается не только на достижения психологии и социологии, он так же обязан обращаться к данным истории, философии и культурологии. История дает нам возможность познакомиться со всем опытом человечества в отношении представлений о «нормальном» и «девиантном». В различные исторические эпохи представления о норме и отклонении в поведении наполнялись разным содержанием. Внимание общества привлекали то одни, то другие формы поведения, считавшиеся образцами должного и недолжного. Вместе с тем, история показывает, что в разные эпохи взгляды на отклонения и норму часто совпадали. Изучение истории блестящих цивилизаций прошлого, их расцвета и упадка дает нам возможность проследить те формы поведения, которые преобладают в благополучные и неблагополучные периоды. Для девиантолога это важное знание, позволяющее лучше понять специфику современных проблем.
К историческим методам исследования относится изучение документов (официальных и личных) той или иной эпохи, сравнение взглядов специалистов-историков на те или иные проблемы эпохи, моделирование исторических ситуаций и фактов. В целом, можно говорить о сравнительно-историческом методе, заключающемся в сравнительном анализе различных исторических феноменов. Важнейшим требованием, предъявляемым к данному методу, является требование соблюдения правил аналогии: сравниваемые между собой ситуации должны иметь общую природу, подчиняться воздействию одних и тех же факторов.
Культурология ценна для девиантолога, прежде всего, данными о других культурах и принятых в них образцах поведения. Как мы уже говорили, эталоны нормы поведения и отклонения могут сильно отличаться в различных культурах. В своих подходах и выводах, девиантолог обязан учитывать эти различия. Вместе с тем кросс-культурный анализ дает возможность для поиска универсальных поведенческих и мировоззренческих феноменов, трактуемых во всех культурах, как «правильные» и «неправильные». При проведении кросс-культурного исследования так же должны соблюдаться требования аналогии: природа феноменов должна быть общей, сопоставимой.
Наконец, философия, дает возможность выработать собственную методологию анализа девиантности. Нужно понимать, что любые выводы и положения, относительно «нормальности» или «ненормальности» изучаемого поведения, должны опираться на ту или иную концепцию общества и человека. Следовательно, должен быть решен вопрос об онтологических свойствах человека и общества. Этот вопрос является важнейшим вопросом социальной философии. Что есть человек? Что есть общество? Это вопросы о сущностных, онтологических корнях человека. Именно в этот вопрос логически упираются все девиантологические построения. То, что человек есть онтологическая реальность (т.е. отличается от всех других объектов) вряд ли может вызвать сомнения. Несмотря на всю изменчивость и пластичность своих конкретно-исторических воплощений человек остается уникальной, четко фиксируемой сущностью. То же относится и к обществу.
Как и все философские вопросы, вопрос о том, что есть человек — не нов. Фундаментальные попытки разрешения этого вопроса ясно обнаруживаются в античной Греции. Сравним, уже упоминавшиеся нами, две точки зрения по этому вопросу, данные в философии Протагора и в философии Сократа. Сократ учил, что человек — существо призванное развивать в себе разумное начало. Развитие разумного (подразумевающего и нравственное) начала подразумевает презрение к телесному, животному началу. Именно так человек реализует свою человечность. Именно эту концепцию доказывал Сократ своим учением и своей жизнью. Протагоровское «человек есть мера всех вещей» являет собой прямо противоположную точку зрения. Протагора, по справедливому замечанию Б.Рассела, следует понимать так, что каждый человек — мера всех вещей. Другими словами нет и не может быть внешних по отношению к человеку требований и критериев, каждый прав в меру своей успешности.
Нетрудно заметить, что современное социологическое представление о социальной природе девиантности опирается именно на последнюю точку зрения. Оно фактически отрицает внешние по отношению к человеку и обществу онтологические критерии. Действительно, девиантным признается поведение, отличающееся от поведения большинства людей в данном обществе, людей, ведущих себя именно так, в силу того, что они есть мера всех вещей. Конечно, глупо было бы отрицать, что каждое общество вырабатывает свои нормативные стандарты, свою систему ценностей. Этот объективный процесс связан со спецификой конкретно-исторических условий бытия человека и общества. Однако, это не снимает вопроса об онтологических корнях девиантности. Этот вопрос, как мы уже отмечали, логически упирается в вопрос об онтологических корнях человека и человеческого общества.
История философии учит нас, что софистическая точка зрения не стала доминирующей. Одной из причин этого является тот факт, что протагоровское определение человека заводит вопрос о человеческой онтологии в тупик, лишает его смысла. Ведь если человек действительно мера всех вещей, то нет ничего, через что могла бы быть определена природа человека, раскрыты его бытийственные характеристики. Наоборот — все в природе может быть определено через человека. Сам же человек определяем только через самого себя — меру всех вещей. Это — логический тупик, делающий невозможным дальнейший анализ. Но ведь мы же признали за человеком онтологическую реальность. Если человек реально существует, то должно быть нечто, что делает человека тем, что он есть. И греческая классика, и стоики, и христианская философия двигались именно в этом направлении, пытаясь определить сущностные, онтологические свойства человека. Так создавались различные модели человека: человек социальный, человек разумный, человек экономический, человек играющий и т.д.
Среди всех онтологических характеристик человека наиболее фундаментальными (по крайней мере для целей девиантологии) представляются две — социальность и разумность, предполагающие поиск смысла. О социальности первым сказал Аристотель, сформулировав, что человек — животное политическое. Это определение можно считать фундаментальным, поскольку человечность способна развиться, оформиться и реализоваться только в обществе. Социальность требует ограничения многих иррациональных сторон человеческой натуры, в первую очередь, сексуальности и агрессивности. Социальность, как онтологический феномен вызывает к жизни новый пласт реальности — реальность социальную. Для жизни в обществе требуется соподчинение множества отдельных индивидуумов чему-то внешнему по отношению к ним, требуются особые средства контроля и управления членами общества. Без них общество существовать не сможет, как не может организм функционировать без органов, выполняющих дифференцированные задачи.
Потребности общества, как особой реальности, вызывают к жизни различные социальные институты, призванные эти потребности удовлетворять: семья, право, экономическая система, мораль, государство и т.д. Другими словами, социальность, как фундаментальное онтологическое качество человека требует формирования искусственных моделей хозяйственного, правового, нравственного, репродуктивного и т.п. поведения. Соответственно, отступление от данных моделей подразумевает протест против онтологии социального и, таким образом, будет явно девиантным. Пока ничего нового мы не сказали. Это общеизвестно и описано в любом учебнике социологии.
Что обычно остается «за кадром»? Тот простой факт, что человеческая история есть история проб и ошибок различных моделей социального поведения. Историческая логика подсказывает нам, что именно в тех обществах, где эти пробы оказывались удачными и возникали блестящие цивилизации. Древневосточная государственность, греко-римская Античность, Христианская Европа, Византия и т.д. дают богатейший материал для девиантологии. Анализ социальных практик обществ прошлого дает реальную возможность выйти на «универсально девиантные» модели поведения. Таким образом, исторический подход, оказывается неразрывно связанным с философским подходом.
Философская логика подсказывает, что цивилизация, клонящаяся к упадку, девиантогенна. В подобных обществах, получают распространение поведенческие модели, вступающие в конфликт с традиционными (для данного общества) ценностями. Второй фундаментальной онтологической характеристикой человека можно считать разумность. Разумность, способность к рефлексии, способность к осознанию собственной конечности и потребность к осмыслению собственного конечного бытия делают человеческую жизнь крайне сложной, проблемной, требующей ответа на вызов. Вызов связан с поиском смысла существования. Главнейшая в человеческих обществах форма осмысления бытия, нахождения своего места в мире, ответа на вызов — есть религия. Природа человеческого разума такова, что он не может не задавать себе вопроса о смысле жизни — это онтологический факт. Соответственно, найти ответ на этот вопрос — онтологическая потребность. Логически развивая эту мысль, можно утверждать, что онтологической потребностью человеческого разума является потребность в метафизике, ибо все религии ищут смысл вне обыденной реальности, но в мире сверхъестественном, метафизическом. Именно сверхфизическая реальность освящает реальность природную, придает ей смысл.
Социальность, как онтологическое качество позволила нам выделить базовые критерии «нормальности» социума. Разумность, как поиск смысла позволяет нам выйти на вопрос о том, что есть «нормальный человек», что для личностного бытия человека является девиантным, а что — нет. Это лишь набросок возможной девиантологической методологии, не имея которой исследователь отклоняющегося поведения не сможет адекватно понимать предмет своего исследования. Каждый ученый-девиантолог стоит перед необходимостью выработки собственной методологии девиантологического анализа, в чем, как мы надеемся, поможет данный материал.
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.